Джакомо Леопарди.

После публикации письма французской писательницы Л. Ж. де Сталь о том, что итальянской литературе необходимо приобшиться к достижениям европейских (в первую очередь английских и немецких) романтиков и отказаться от мертвяших классических традиций, разгорелась полемика между классиками и романтиками. Итальянский поэт Джакомо Леопарди (1798—1837) в своём трактате «Рассуждение итальянца о романтической поэзии» (1818 г.) занимает сторону классиков. Поэтический язык Леопарди традиционен, он идёт ешё от Петрарки и Данте. Леопарди не ишет редких слов и изысканных метафор: красота у него всегда «божественная», «небесная», глаза — «очи», «звёзды», «молнии». Но своей неповторимой простотой, особой поэтической интонацией он как бы вдыхает новую жизнь в ставшие давно привычными слова:

Безветренная, сладостная ночь,
Среди садов, над кровлями, безмолвно
Лежит луна, из мрака вырывая
Вершины ближних гор.

«Вечер праздничного дня», 1820 г.
(здесь и далее перевод А. А. Ахматовой)

Леопарди создаёт оригинальный поэтический жанр canto («песня»). Это — стихотворения без жёстких формальных признаков, написанные то рифмованным, то белым стихом. Преобладание чувства над рассудком, стремление к жанровой и ритмической свободе сближают Леопарди с романтиками.

В его ранних гражданских стихах чувствуется оживлённая атмосфера эпохи. Песнь «К Италии» (1818 г.) построена на противопоставлении былого величия родины и её нынешнего положения: «Была ты госпожой, теперь слуга».

Гнев лирического героя выливается в призыв к борьбе:
И кто защитник твой? Ужель никто? —
Я кинусь в битву сам,
Я кровь мою, я жизнь мою отдам!
Оружье мне, оружье!
О, если б сделать так судьба могла,
Чтоб кровь моя грудь итальянца жгла!

В начале своего жизненного пути Леопарди создаёт одно из знаменитейших стихотворений — идиллию «Бесконечность» (1819 г.), полную философских раздумий. Обычный холм наводит лирического героя на мысли о безграничности пространства, а в настоящем мгновении ему видится вечность:

...И среди этой
Безмерности все мысли исчезают,
И сладостно тонуть мне в этом море.

Со временем Леопарди утратил веру, в которой был воспитан, и усомнился в силе добра, он как бы лишается опоры и оказывается наедине с мировым злом. В своих дневниковых записях, названных «Дневник размышлений» (1817—1832 гг.), он рисует образ цветушего сада, где, если присмотреться, страдает каждая травинка, каждый листок, каждое дерево. Перед лииом мирового зла теряют смысл все «утешения», придуманные человеком, чтобы заполнить жизнь: слава, богатство, любовь, — и Леопарди мужественно отказывается от этих «иллюзий». Он становится «певцом мировой скорби», «проповедником пессимизма», как называли его критики.

В стихотворении «Графу Карло Пеполи» (1826 г.) поэт спрашивает друга:
Как этот сон томительный и скорбный,
Который жизнью мы зовём, ты терпишь,
Пеполи мой? Какой надеждой сердце
Поддерживаешь?

(Здесь и далее перевод А. Г. Наймана.)

Титульный лист «Песен» Дж. Леопарди.
Издание 1841 г. Париж.

Леопарди показывает тщетность любых человеческих усилий, будь то созидательный труд, путешествия или битва, и приходит к выводу: блаженства никогда и никому не обрести.

В любовной лирике соединяется личный опыт разочарований и философское осмысление жизни. Тема любви у Леопарди неразрывно связана с темой смерти, с иным миром. Его лирический герой то видит во сне умершую возлюбленную («Сон»), то представляет себе её в «прекрасном мире», на «светящей звезде близ Солнца» («К моей донне», 1823 г.). Или, как в стихотворении «Консальво» (1831—1833 гг.), герой решается на признание в любви, только предчувствуя свою скорую смерть, а получив поцелуй любимой, понимает:

На свете есть
Две вещи высшие: любовь и смерть.
Этот первый счастливый день становится его последним днём.

В стихотворении «К себе самому» (1833 г.) поэт бросает вызов миру, природе и говорит о смерти как о единственном выходе:

Презираю отныне,
Природа, тебя — торжество
Таинственных сил, что лишь гибель всему предлагают,
И вечную тщетность всего.

(Здесь и далее перевод А. А. Ахматовой.)

В последние годы жизни в творчестве Леопарди усиливаются сатирические мотивы. Он пишет стихотворение «Палинодия» (1835 г.; палинодия в переводе с греческого — «двойное отречение», «отречение от отречения»), в котором использует приём ложного восхваления прогресса:

Любовь
Всеобщая, железные дороги,
Торговля, пар, холера, тиф прекрасно
Соединят различные народы...

Технический прогресс может служить войне:

Всякий раз, как роковая
Причина — в виде перца, иль корицы,
Иль сахарного тростника, иль вещи
Любой лругой, стать золотом способной, —
Устроит столкновенье мирных толп...

Показывает Леопарди и несостоятельность политических теорий, обещающих всеобщее счастье:

Сил не имея сделать одного
Счастливым, им они пренебрегли
И стали счастия искать для всех,
И обретя его легко, они
Хотят из множества несчастных, злых
Людей — довольный и счастливый слелать
Народ.

Поэт мучительно ищет выход из пессимизма. В стихотворении «Дрок, или Цветок пустыни» (1836 г.) описывается скромный благоухающий цветок на склоне вулкана Везувий. Цветок знает, что ему суждено погибнуть, но смотрит на жизнь мужественно, без иллюзий. В стихотворении звучит мотив объединения людей для противостояния злу мира и природы:

И, полагая, что в боренье с ней
Сплочённей и сильней
Всё общество людское стать должно, —
Считает он людей
Одним союзом.

(Перевод А. Г. Наймана.)

Эта идея общечеловеческого союза и становится своего рода духовным завещанием Леопарди.