Наряду со множеством поклонников и ценителей (от Ф. И. Тютчева до А. А. Блока) у Гейне в России были и убеждённые противники. Например, В. А. Жуковский видел в его поэзии «презрение всякой святости и... бесстыдно-дерзкое против неё богохульство». Но это скорее исключение. Первый русский перевод из Гейне (1827 г.) принадлежит Тютчеву. Работая над его стихотворениями, Тютчев осваивал жанр лирического фрагмента, столь существенный для его собственного творчества. Он решается на смелые ритмические эксперименты, вслед за Гейне расшатывая традиционные размеры стиха. Так, стихотворение «Кораблекрушение» (из цикла «Северное море») написано в основном белым пятистопным ямбом, но, приближая перевод к звучанию подлинника, Тютчев вводит более короткие строки или чередует ямб с другими размерами:

Надежда и любовь — всё, всё погибло!
И сам я, бледный обнажённый труп,
Изверженный сердитым морем,
Лежу на берегу,
На ликом голом берегу!
Передо мной — пустыня воляная...

М. Ю. Лермонтов создал две свободные вариации на темы Гейне — «На севере диком стоит одиноко...»; «Они любили друг друга так долго и нежно...». Время наивысшего интереса русских поэтов к его творчеству приходится на 40—70-е гг. XIX в.

В переводах Н. П. Огарёва обращают на себя внимание типичные музыкальные повторы:

Длинен этот зимний вечер,
Быть хотел бы я с тобой
И болтать весь длинный вечер
В тихой комнатке с тобой.

«Желание»

Музыкальное, романсовое начало привлекало в поэзии Гейне и Л. А. Мея. Некоторые его переводы были положены на музыку П. И. Чайковским и М. П. Мусоргским.А. А. Фет мастерски передаёт тонкую ассоциативную связь оригинала: прощание с умирающей возлюбленной перекликается с осенним умиранием природы.

Я знал, расставаясь, что вскоре
Ты станешь жилицей небес.
Я был — уходящее лето,
А ты — умирающий лес.

«Желтеет древесная зелень...»

Одни поэты стремились возможно точнее передать новаторство Гейне (иногда в утрированной форме, как А. А. Григорьев), другие, например А. Н. Плещеев, наоборот, создавали упрощённую, «альбомную» версию русского Гейне. Близость поэзии Гейне к жизни, к обыденной, разговорной речи убедительнее всех передал писатель и теоретик перевода М. Л. Михайлов, прославившийся своими переводами «Гренадеров» и поздней лирики.

Значительным художественным достижением эпохи символизма стали немногие переводы И. Ф. Аннен-ского и А. А. Блока, в которых Гейне предстаёт трагическим поэтом (а иногда, как у Анненского, сатириком). Впервые в русской поэзии они передали свойственный Гейне «ломаный» ритм (дольник):

Ночь, и давно спит закоулок:
Вот её дом — никаких перемен —
Только жилицы не стало, и гулок
Шаг безответный меж каменных стен.

«Двойник» (перевод И. Ф. Анненского)

Творчески продолжил начатую Блоком интерпретацию Гейне близкий друг Блока, поэт В. А. Зоргенфрей (погиб в годы сталинских репрессий). Достойно представлены сатиры немецкого поэта в богатых каламбурами и неожиданными рифмами переводах Ю. Н. Тынянова.

С редкой виртуозностью Тынянов воссоздал выразительную звукопись лирических стихотворений Гейне, создававшихся в годы «матрацной могилы»:

Здесь ты от музыки спасён,
От пытки фортепьяно пьяных,
От блеска Оперы Большой
И страшных всплесков барабанных.

«Алкая покоя»

И. И. Шишкин.
На севере диком...