(1775—1817)

Джейн Остин.

И современников, из тех немногих, кто оценил дарование Джейн Остин, и потомков, для которых, особенно в XX в., она стала культовой фигурой, поражало в её книгах разнообразие тонко обрисованных персонажей и необыкновенная наблюдательность во всём, что относится к нюансам человеческих взаимоотношений.

Меж тем она, дочь пастора из Гемпшира, соприкасалась с этой обыденной жизнью только очень избирательно. Пишущим об Остин приходится преодолевать большие трудности — её биография слишком бедна событиями. Год за годом всё в том же самом семейном кругу, в окружении, знакомом с детства, для неё, так и не вышедшей замуж, почти не переменившемся: любящая и ею горячо любимая сестра, племянники, соседи, провинциальное общество с его унылыми праздниками и совсем уж бесцветными буднями.

Однако Остин с юности была убеждена, что не бывает людей без собственной жизненной истории, а в ней, если взглянуть внимательно и непредвзято, непременно отыщутся и радости, и крушения, и обманутые надежды, и невидимые миру слезы. Она создала особый художественный мир, в котором нет ничего лишнего или случайного, как нет и ничего позаимствованного у приверженцев других, более модных в ту пору литературных веяний. Об этих веяниях она словно бы и не знала. Остин с юмором отзывалась о себе как о «самой непросвещённой женщине из всех, кто брался за перо». Но в действительности была очень неплохо знакома с творчеством своих прославившихся современников и непосредственных предшественников. И не раз их пародировала. Потому что для неё литература означала вовсе не то же самое, что для них.

Она не признавала чувствительности и до неправдоподобия накалённых страстей, без которых тогда почти не обходился роман. Она не выносила дидактики и прямых авторских разъяснений: вот эти герои поступают благородно, а те, наоборот, низко. По убеждению Остин, ни добро, ни зло в чистом виде не встречается: человек — это всегда «смесь хорошего и дурного, причём далеко не в равных пропорциях». Её книги и написаны о том, какой причудливой может оказаться такая смесь, как под влиянием различных обстоятельств способен меняться её состав.

Во времена Остин это был новый, необычный взгляд на природу человека и причины выбора, совершаемого им в тех или иных ситуациях. Остин интересовали не исключительные ситуации, а повседневность. Она не страшилась частых упрёков в том, что её книги лишены занимательности. Для неё наблюдение над человеческим сердцем было неизмеримо интереснее, чем острые повороты интриги, развёртывающейся в полусказочном повествовании, где кипят роковые страсти и сменяют друг друга персонажи, явившиеся прямиком из преисподней.

Ещё совсем юной она написала «Нортенгерское аббатство» — роман, где есть и призраки, обосновавшиеся в старинном поместье, и кошмарные видения, и всевозможные ужасы. Но в итоге оказывается, что вся эта дьяволиада лишь своего рода театральное представление, которое хозяин замка, старик-генерал, устроил, чтобы запугать юную гостью и отбить у неё мысль о браке с его сыном. Недоразумение разъясняется, торжествует здравый смысл. Каким контрастом был роман Остин появившемуся два года спустя «Мельмоту-скитальцу» Ч. Мэтьюрина! Для самой себя она установила принцип, которого придерживалась неуклонно: писать только об узнаваемом и реальном, и писать достоверно, по возможности опираясь на собственный опыт.

Перед её читателем проходит провинциальная жизнь, здоровая и скучная, прочно налаженная, подчинённая незыблемым правилам этикета и прописной морали. Однако за её устойчивостью и косностью Остин обнаруживала напряжённые конфликты, а подчас и реальные драмы, остроту которых не мог приглушить искусственно благополучный финал. В «Доводах рассудка», позднем романе, напечатанном посмертно, героиня, уступив давлению близких, разорвала помолвку (это сделано в угоду ложно понимаемому благоразумию), а затем, доверившись чувству, её восстановила. Гроза как будто миновала, найдена традиционная счастливая развязка, но такой финал не убеждает. Перенесённое потрясение не может пройти бесследно, отношения людей, когда-то испытавших друг к другу настоящее чувство, необратимо переменились, прежнего душевного родства не вернуть, пусть даже прозвучат свадебные колокола. В книгах Остин никогда не бывает надрыв-ности, но они печальны по своей тональности, потому что печальна изображаемая в них жизнь.

Типичным героем Остин был человек, не понимающий ни своего призвания, ни собственной души, поскольку он слишком скован властью предрассудков и условностей. «Гордость и предубеждение» — так озаглавлен один из её самых известных романов, написанный в 1797 г., но опубликованный лишь шестнадцать лет спустя: настолько Остин не была уверена в значительности своего дарования, настолько требовательна к себе. Это ещё одна история любви и женитьбы, сопряжённая с трудностями, которые персонажи главным образом создают себе сами. Героиня смертельно боится, что будет затронуто чувство достоинства, особенно обострённое в силу её незнатности, герой — пленник высокомерия, воспитанного в нём светской средой. Чтобы обрести счастье, им необходимо стать выше мнений общества и при этом переступить через свои собственные односторонние принципы и взгляды. Борьба персонажа с самим собой интересовала Остин даже больше, чем перипетии отношений, в которые он оказывается вовлечён, соприкасаясь с обществом. Недаром впоследствии её называли несравненным знатоком «пылающего сердца».

«Эта молодая дама обладает талантом воспроизводить события, чувства и характеры обыденной жизни, талантом самым замечательным из всех, какие мне приходилось встречать».

В. Скотт

* Роман «Нортенгерское аббатство» опубликован лишь через год после смерти писательницы, в 1818 г.

Остин была непоколебимо убеждена в том, что дело литературы, прежде всего, моральное воспитание читателя, «просвещение умов», как говорилось в ту эпоху. Её книги строятся вокруг значительной и постепенно всё более усложняющейся этической коллизии, которая развивается без прямого авторского вмешательства: ведь правотой обладает каждый из её участников. В. Скотт не колеблясь назвал Остин «создателем современного романа». И в самом деле, искусство романа очень многим обязано скромным книгам Остин, изображающим обыденность, семейный уклад, переливы любовного чувства, разлуки, потери и обретение счастья.