(1812—1870)

Когда Диккенсу было десять лет, его отца, чиновника морского ведомства, посадили за неуплату долгов, а Чарлзу пришлось пойти работать на фабрику ваксы. Унижения и страдания, перенесённые в отрочестве, не забылись до конца жизни. Во многих произведениях Диккенса действие происходит то в долговых тюрьмах, то в воровских притонах, то в трущобах, и всегда они описаны так, что сразу чувствуется знание из первых рук. Страх перед нищетой преследовал Диккенса даже тогда, когда он стал прославленным и исключительно популярным писателем и мог более не опасаться за своё будущее.

Вот отчего он считал своей первой обязанностью писать о социальных пороках и, насколько можно, способствовать их искоренению. После того как парламентским актом, принятым не без влияния его обличительных книг, было запрещено отправлять несостоятельных должников за решётку, Диккенс ощутил, что жизнь прожита не зря. Романы, которыми весь мир зачитывается уже полтора века, такого чувства ему не давали.

Тюрьма Маршалси.
Гравюра XIX в.

Чарлз Диккенс.

Диккенс был человеком своего времени: твёрдо верил в прогресс и полагал, что литература должна прежде всего помогать правильному моральному воспитанию. В его книгах непременно есть положительные герои, образцы всевозможных добродетелей, и есть персонажи с ледяным сердцем, почти всегда изображённые так, что не остаётся сомнений: это настоящие злодеи. Но даже им писатель обычно оставляет возможность покаяться и спасти свою очерствевшую душу. Диккенса отличала бесконечная, порой несколько сентиментальная доброта. Он внушал читателям, а возможно, и самому себе, что не бывает безнадёжных ситуаций и неисправимых людей.

Даже в свою сравнительно неискушённую эпоху он порой казался и слишком оптимистичным, и сверх меры простодушным, но всё это искупалось одним удивительным качеством таланта Диккенса — на редкость естественным чувством юмора. Как сказал его биограф, замечательный прозаик Г. К Честертон, Диккенсу «приходилось быть смешным, чтобы стать правдивым». Комедийный дар проявился с первых же очерков, где описывались забавные мелочи лондонского быта, и не изменял Диккенсу никогда, каких бы мрачных сторон жизни он ни касался.

Его юмор бесконечно разнообразен по тональности, по оттенкам: то беспечный, то язвительный, часто жизнерадостный, но, бывает, и сумрачный с изрядной долей надрыва. Среди его героев встречаются очаровательные безвредные чудаки и возвышенные идеалисты, ничего не смыслящие в практических материях, удачливые проходимцы и фанфароны, у которых ни гроша за душой, самонадеянные болваны, неисправимые притворщики, зловещие маньяки — мало кто создал такую обширную галерею характеров и типов, как Диккенс. Они словно бы взяты из кукольного театра, а не из жизни, но все вместе складываются в картину реальности, причём необыкновенно полную и выразительную. Просто она построена так, что в ней житейски неправдоподобное оказывается в художественном смысле самым правдивым, как почти всегда случается в комедийном искусстве.

Своё истинное призвание Диккенс обрёл едва ли не случайно. Начинающему репортёру и эссеисту поручили составлять подписи к серии юмористических рисунков — их для одной крупной газеты делал популярный в те дни художник После седьмого выпуска художник в припадке депрессии наложил на себя руки. Но серия продолжалась, только теперь главным в ней стал не рисунок, а текст. Так явились на свет «Посмертные записки Пиквикского клуба» (1837 г.) — по сей день самое знаменитое и читаемое произведение писателя.

Большинство книг Диккенса схожи со сказкой, но сказка эта особенного рода: как заметил Честертон, «в ней побеждает не младший из братьев, а старший из дядюшек». В ней эгоизм рано или поздно отступает, не в силах одолеть истинное благородство, которым отмечены любимые герои Диккенса. Перенесённые ими страдания вознаграждаются, и звучат ликующие рождественские колокола, и все невзгоды остаются позади, словно скверный сон. Но на самом деле память о них не изглаживается, как бы к этому ни стремился автор, старающийся привести действие к безоблачному финалу.

Роман «Приключения Оливера Твиста» (1838 г.) — повествование о «жизни, полной борьбы, страданий, превратностей и невзгод», — пользуется столь же устойчивой популярностью, что и «Пиквикский клуб», и в той же мере характерен для Диккенса, в особенности для раннего периода его творчества. Заглавный герой — Оливер — сирота, изведав нищету, бесправие, издевательства, вопреки обстоятельствам сохраняет от природы ему присущее благородство и в конце концов обретает счастье, всегда уготованное в мире Диккенса тем, кто чист душой. Даже очутившись во власти Феджина, ростовщика и скупщика краденого, попав в компанию воров

и опустившихся дочерей трущоб, Оливер упорно сохраняет свою душу от посягательств этой среды.

Диккенс был смолоду убеждён, что «в жизни переход от нагруженного яствами стола к смертному ложу и от траурных одежд к праздничному наряду поразителен». Смертное ложе — удел Феджина, «жадного, скупого, ненасытного старика», растлителя неокрепших душ, окончившего свои дни на виселице. Оливер в финале, благодаря наследству, которое от него утаивали, делается состоятельным юным джентльменом. Развязка, последовавшая за острыми перипетиями сюжета (похищенные доказательства высокого происхождения Оливера, убийство девушки, раскаявшейся в своей греховной жизни и пытавшейся ему помочь, а затем гибель её убийцы), кажется натянутой. Зато будни героя, которому открывается изнанка жизни, описаны изобретательно и красочно.

Пройдя через посвящение в постыдные тайны человеческих отношений, страдая при столкновении с двуличием, ожесточённостью и низостью, Оливер до конца остаётся всё тем же наивным, доверчивым и чистым мальчиком. Его биография — это история самопознания и нравственного становления, каких много писалось в Англии начиная ещё с XVIII в. Но она схожа и с житием праведника, остающегося незапятнанным, с какой бы грязью он ни соприкоснулся. У Фед-жина, в обиталище порока, Оливер возносит мольбы о заступничестве, сострадании, любви. И мольбы его услышаны: Феджина ждёт жестокая расплата за грехи, Оливера — счастье, «какое только возможно в этом полном превратностей мире».

Оливер изображён не как жертва немилосердной судьбы, не как «падшее создание», над которым надлежит проливать слезы, а как персонаж, наделённый качествами героя. Они помогают Оливеру избежать участи юных обитателей притона Феджина, изверившихся во всех моральных ценностях и ставших беспредельно эгоистичными. Оливер — другой, поскольку он незнаком «с превосходной аксиомой, что самосохранение есть первый закон природы». Прислушиваясь к внутреннему голосу, он противопоставляет этой аксиоме этику бескорыстной любви.

В описании злоключений Оливера много и печального, и смешного. Уроки жизни ему преподаёт в основном люмпенская и криминальная среда, которую Диккенс превосходно изучил ещё в юности, когда писал для газет репортажи из зала суда. Тесно соприкасаясь с этим миром, Оливер тем не менее словно бы обитает на другой планете. Однако беспутное общество в логове Феджина Диккенс описывает с таким знанием дела и с таким юмором, что праведность Оливера порой начинает казаться высокомерием чистоплюя.