Французский стих, история которого уходит в глубь Средневековья, сравнительно беден размерами. Общеупотребительными в классическую эпоху были только два — короткий восьмисложник и двенадцатисложный (александрийский) стих. За свою долгую историю эти размеры породили множество клише: определённые синтаксические конструкции как будто сами собой ложились в строку или полустишие, а течение стиха диктовало поэту интонацию. Сочинять «гладкие» стихи стало нетрудно, зато добиться нового звучания в старых рамках — практически невозможно.

Начиная с В. Гюго, французские поэты стремились раздвинуть слишком тесные рамки. Важнейший шаг на этом пути сделал Верхарн. Он отказался от равенства строк между собой, сталкивал длинные и короткие строки:

Череп к огню наклоня,
Смерть сидит у огня,
Пьёт за стаканом стакан и качается,
Полузакрыв глаза,
Улыбается. У Господа гром, а у Смерти коса!..

«Мор», 1893 г. (перевод В. Я. Брюсова)

Такой стих французы назвали «освобождённым». Поколением позже Г. Аполлинер избавит его и от рифмы. Это будет уже настоящий свободный стих, т. е. верлибр (от фр. vers — «стих» и libre —- «свободный»):

Нищая осень
Умирает средь белизны и роскоши
Снега и спелых плодов
У подножия неба...

Г. Аполлинер. «Больная осень», 1913 г.
(перевод В. В. Николаенко)

Из ведущих европейских поэтических традиций лишь русская осталась равнодушной к верлибру.