Знаменитый сонет Малларме (в русских переводах он известен как «Лебедь», а в оригинале заглавия не имеет) в кратком пересказе похож на его ранние стихотворения: лебедь замерзает во льду озера, не сумев сложить песню. Белоснежные крылья не помогут ему: оперение сковано льдом (вспомним беспёрые крылья героя «Окон»).

Проблемы толкования стихотворения начинаются уже с понимания его грамматической структуры: разные переводчики по-разному восприняли подлежащее первой строфы.

В. Я. Брюсов и М. А. Волошин сочли, что это лебедь:

Бессмертный, девственный, властитель красоты,
Ликующим крылом ты разобьёшь ли ныне
Былое озеро, где спит, окован в иней,
Полётов ясный лёд, не знавший высоты!

(В. Я. Брюсов) В трактовке И. Ф. Тхоржевского это день:

День, ослепительный по белизне и смелый,
Взмахнул крылом. Но цель — упрямый снег высот!
В зеркальном озере сияет жёсткий лёд,
И горы в отблесках: венец полётов белый.

А. М. Ревич предположил, что это лёд:

Живой, нетронутый, прекрасный и поныне,
Готовый нас пронзить внезапным взмахом крыл,
Прозрачный гладкий лёд, стремясь в полёт, застыл,
На давнем озере возник, одетый в иней.

Последние строки не менее загадочны, чем первые. На месте замёрзшего лебедя обречён сиять призрак (fantome — «фантом»). Лебедь ли превращается в призрак, или это поэтическое преображение, или изваяние? Вот три версии:

О призрак, в этой мгле мерцающий давно!
Ты облекаешься презренья сном холодным,
В своём изгнании, — ненужном и бесплодном!

(В. Я. Брюсов)

Он скован белизной земного одеянья
И стынет в гордых снах ненужного изгнанья,
Окутанный в надменную печаль.

(М. А. Волошин)

И призрак, пруд избрав для чистого сиянья,
Здесь закоснел в мечте, бесстрастен и презрен,
Что Лебедь воплотил в бесплодности изгнанья.

(М. В. Талов)

Русские переводы, неточно передающие оригинал и лишь приближающие читателя к поэзии Малларме, безошибочно передают главное — Красоту.

Ж. де Фер.
Лебединое озеро.